Лаборатория Дмитрия Крымова — уникальный московский театр. Он родился из педагогического проекта и сформировался под крышей «Школы драматического искусства» Анатолия Васильева: набрав собственный курс в ГИТИСе, Дмитрий Крымов привлек к сочинению театра своих студентов-художников, спустя некоторое время к ним присоединились актеры. Сейчас в репертуаре Лаборатории шесть спектаклей. «Демон. Вид сверху», созданный при поддержке первого фестиваля «Территория» в 2006 году, принес театру ряд престижных наград, среди них — «Хрустальная Турандот» в номинации «Лучшая режиссура» и «Золотая маска» в номинации «Эксперимент». В рамках третьей «Территории» Лаборатория Дмитрия Крымова покажет два новых спектакля, которые объединены в один — OPUS 7: 1. «Родословная» 2. «Шостакович». Дмитрий Крымов о Лаборатории: Первый спектакль нашей группы был сделан зимой 2005 года. Назывался он «Недосказки» и был поставлен со студентами моего тогда еще первого курса художественного факультета Российской Академии Театрального Искусства — ГИТИСа. Основой спектакля стали русские народные сказки под редакцией А. Афанасьева, то есть, самые что ни на есть «реальные» русские сказки. Этот спектакль был без слов. Артистами выступали те же студенты-художники, создававшие на глазах зрителей серию зрительных образов, объединенных одним сюжетом и идеей. Посмотрев наш спектакль, Анатолий Васильев, один из крупнейших режиссеров нашего времени, руководитель московского театра «Школа драматического искусства» предложил включить его в репертуар театра и создать Лабораторию из художников-артистов под моим руководством.
С этих пор мы - я, мои студенты, которые уже закончили институт, и восемь молодых актеров, выпускники того же ГИТИСа (курсы Валерия Гаркалина и Марка Захарова) и Щукинского училища — существуем в рамках этого театра. У нас в репертуаре уже шесть спектаклей: «Недосказки», «Три сестры» (спектакль по «Королю Лиру» В. Шекспира), «Сэр Вантес. Донкий Хот» (соответственно по «Дон Кихоту» Сервантеса),"Торги (по четырем чеховским пьесам: «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад»), «Демон. Вид сверху» (по мотивам поэмы М. Лермонтова), «Корова» (по рассказу Андрея Платонова). Я стараюсь не формулировать конкретных задач и целей нашей лаборатории. Когда мы делали первый спектакль «Недосказки», то пытались создать визуальный театр; потом мне показалось интересным в эту структуру добавить актера. А дальше пошла своеобразная цепочка «а если». А если актеры запоют, а если слова добавить, а если актеры будут похожи на художников, а художники на актеров? Я не знаю, где границы этого «а если», и это прекрасно, потому что узнать, сформулировать — значит, заковать себя в какие-то рамки, что равносильно смерти театра. В России, насколько я знаю, очень мало людей, которые занимаются визуальным театром. С этим ничего не поделаешь — таковы наши традиции. Я говорю о традициях психологического театра, почти семейных, передающихся из поколения в поколение. Наверное, с этим бессмысленно и не нужно бороться. Это надо принять как данность. Вот есть потомство слонов: слон рождает слона, потом еще слона, еще и еще — и не может в этом семействе родиться птица или змея. Семейство может вырождаться, но останется клетка с надписью «слон». В ней может находиться даже мертвый слон, бивни от слона, но слона, а ни какого-нибудь другого животного. Нам повезло когда-то: у нас был Станиславский, этот родоначальник слоновьей семьи. До сих пор нас это как-то дисциплинирует, мобилизует, держит в некотором тонусе, может, псевдо-, но гордости. А может, и не псевдо-, потому что гордиться, что у тебя в предках слон африканский, то есть Станиславский, правильно. Это почетно, на этом можно прожить жизнь, наверное, можно и две. Но мне и моим ребятам-художникам захотелось найти принципиально другой вид животного